С неё б картины писать, любоваться чтоб, о ней бы песни петь, посвящать стихи. Да судьбинушка выпала ей тяжкая, тяжкая да незавидная. Я поведаю о ней вам в назидание, чтоб не злобились напрасно люди русские, не губили души православные. Именно о таких, как она, писал Некрасов: «Есть женщины в русских селеньях…»
Переселенцы
В тот год страна оплакивала смерть вождя народов, а в семье Зиновия Никитовича и Ксении Ивановны Зименковых из Секретарки родилась девочка, от рождения нареченная Александрой. Обещанное благо после коллективизации деревенские люди ждали с большой надеждой, но начало счастливой жизни было где-то «за горами». К 1933-му году в Поволжье наступил такой голод, что в деревнях стали умирать целыми семьями. Тогда же и решили родители Шуры с насиженного места переехать в «Пятилетку». Ходили слухи, что жизнь там чуть-чуть легче, зарплату помаленьку платили. А какой там легче, если молодому совхозу от роду всего 5 лет, а ещё каких-то 20 лет назад на этом месте и вовсе ничего не было. Тяжело покидать насиженные места, где был свой дом, оставалась родня, но жизнь и здоровье детей были всего дороже.
Они были уже не первыми переселенцами, свободных бараков для жилья в «Пятилетке» не оказалось, договорились снять угол в соседней деревне Трудолюбовке. Детей к тому времени у Зиновия Никитовича и Ксении Ивановны было уже трое. Деревня просыпалась с первой зорькой: хоть «Пятилетка» и находилась рядом, нужно было истопить печь, приготовить нехитрую еду и вовремя приступить к работе.
Трудное детство
Зименковы - люди работящие: бывало, возьмёт Ксения Ивановна навильник сена – не каждому мужику под силу. От этого, видно, и надорвалась, заболела тяжело. Жили они тогда уже в «Пятилетке», в хлеву была корова, другая живность, а после рождения сына Сергея мать почти уже не вставала. Братишку нужно было купать, кормить, нянчить - одним словом, все заботы о хозяйстве постепенно легли на плечи Шуры. Когда брату исполнилось 2,5 года, мать умерла. Учиться девчонке было уже некогда, успела закончить 4 класса, 5-й проучилась в вечерней школе, тянулась к знаниям. Но беда словно по пятам ходила, война началась. Старший брат Иван был в армии, а вот Шуру, которой к тому времени было 17 лет, вместе с подругами посадили за парты, только наука была уже другая, да и учителя сменились. В одной из комнат клуба, которая осталась пустовать после ухода на фронт односельчан, открылись курсы механизаторов, где давали немного теории. А затем первая военная осень, именно её спустя годы отразит на своём полотне заслуженный художник России Юрий Ромашков «Жатва 1941 года». Из мужчин в совхозе остались только помощник механика Иосиф Ромашков, механик Николай Уточкин, бригадиры Павел Рудаков и Николай Петрухин, за бронь которых в военкомате бился директор совхоза Сергей Иванович Афанасьев, им то и пришлось стать наставниками молодых девчонок. Конечно, перед ними стояла ответственная задача: дать фронту как можно больше хлеба, не потерять ни единого зернышка. Тяжело приходилось в ту пору всем: и наставникам, и девчатам, которые поначалу не только сеять или косить, трактор завести боялись. А потом постепенно пришёл опыт. Шура свободно нарезала борозды, первая начинала выход в поле, бригадиры нередко посылали её на устранение огрехов. Однажды девушку вызвали к директору, куда прибыл уполномоченный из военкомата. Еще с порога Александра услышала крики директора: «Не отпущу, она мне здесь нужна, кого я посажу на трактор». А Шуре сказал: « Иди и работай, это уже не первая повестка». Потом была и третья, правда, на рытье окопов, но директор так и не отпустил никуда Александру Зименкову. Так и доработала она до победного мая. Пока девчонок не сменили возвратившиеся с фронта комбайнёры.
Отец к тому времени женился, у мачехи были свои дети, братьям Шуры Коле и Сереже нередко доставалась от неё. Шура не выдерживала, ругалась, а однажды её просто выставили за дверь: «Ты уже совершеннолетняя, ищи себе другое жильё». Куда идти, свободного жилья- то нигде нет, взяла её к себе подруга Шура Матвеева, которая сама ютилась в крохотной комнатушке при клубе. К тому времени девушка уже работала дояркой.
-А где же любовь свою встретили? - спрашиваю её.
-Там же, в клубе, - смеётся Александра Зиновеевна.
-Тогда ведь как было, придёт, бывало, с фронта солдат, через час вся округа знает, бегут к дому обнять победителя. А когда в 46 году из плена возвратился Александр Матвеев, или Санечка, как звали его в деревне, я не пошла, хоть и звала его сестра. А вечером были танцы, на которые ходила только по выходным. Задушевно пела гармонь, мы танцевали, и вдруг заходит он, Санечка, который прямиком направился ко мне. Я смутилась, а после танцев тихо сказала ему: «Что ж ты не дождался, когда музыка кончится»? ...
Наталья Шульгина. Фото автора.
Окончание статьи вы можете прочитать в нашей газете: №26, от 01.07.2022г.
