С Иваном Степановичем Федоренко мы были коллегами.
И он, и я были командирами одинаковых частей. Да и училище мы с ним одно и то же закончили - Черноморское имени Нахимова. Он, правда, и по возрасту, и по выпуску постарше был. Дружить не дружили, но служба нас все время сводила. Вот и в этот раз оказались мы вместе на сборах в одном подмосковном городе. Ну, прошло там все, что положено, и наступило время уезжать. Сначала на электричке в Москву, оттуда в аэропорт Домодедово, рейс Москва-Владивосток. Все участники сборов быстро загрузились в автобус и уехали на вокзал. На станцию Голутвин. Иван Степанович что-то замешкался, я его бросать не стал. Ну, а там - пока я УАЗ выклянчил, пока из пробки вырвались... Короче говоря, поезд ушел. Без нас. Но это ничего, поедем на следующей электричке. Побродили мы неподалеку от вокзала, да там грязь такая, что не до гулянья. Вернулись мы в вокзал. Сидим, ждем электричку. И тут заваливается толпа цыганок. И прямиком к нам. И началось:
-Давай погадаю...
-Я не цыганка, я сербиянка...
-Позолоти ручку, дорогой...
Я натиска сдерживать не стал, достал какую-то купюру, что было достаточно для цыганки, сказал: «На, держи, гадать не надо». А Иван Степанович почему-то решил воспитать из этих криминальных детей табора честных советских тружениц и в выдаче купюры отказал. Тогда самая младшая из этой толпы, девчонка лет шестнадцати (та самая, которая «сербиянка»), дерзко заглянув Ивану Степановичу в глаза, сказала: «Страшной смертью умрешь». Цыганки ушли. Разговаривать не хотелось. Вскоре подошел поезд. Мы уехали. Постепенно отошли от глупых слов, нагло кинутых в лицо. Потом, когда встречались с Иваном Степановичем, об этом случае никогда не говорили, да и забыл я про вокзал, про цыганку и про ее слова...
Пришла перестройка и вся остальная муть, затопившая страну. Иван Степанович уволился в запас. Происходил он из Кишинева, но туда не поехал. Время такое было. И остался он жить в приморском городе Артёме. Да и то... Жизнь, быт все налажено. А как там, в Молдавии, будет? А потом уволился и я. И тоже остался там, где и служил. Первому Президенту «независимой» России до кадровых военных не было дела, а уж про отставников и говорить нечего. А в Артём я ездил. Часто. Ведь там, в Артёме, осталась наша с женой молодость, друзья. И вот в очередной приезд сидим мы у верных друзей, у Горячевых, на кухне. Все как положено, - наливаем, вспоминаем. И тут Люся говорит (она у Ивана Степановича в части прапорщиком служила): «А знаешь, Иван-то Федоренко погиб». И рассказала как.
Был у Ивана Степановича автомобиль. «Жигуль». Третья модель. И гараж тоже был. Хороший гараж. Те гаражи для многих вторым домом были. Вот крыша над головой. Вот погреб. С соленьями. И друзья. Ведь кто-то да зайдет!
Лето стояло знойное, жара, как в русской бане. Иван Степанович пошел в гараж. В те времена были большие проблемы с бензином – то его нет совсем, то только для определенного круга лиц: кто его, тот круг, определял... А у запасливых в гараже всегда пара канистр хранилась. Иван Степанович был человеком запасливым. Открыл он гараж, включил свет. Начал порядок наводить. Да случайно полную канистру на бок и положил. Как там и что было, не знаю, но на полу образовалась целая лужа. Иван Степанович всю жизнь служил в частях, где техника безопасности – целая наука, а отклонение от этой науки – преступление. И науку эту он не забыл. Он не стал производить никаких манипуляций с электричеством ни с гаражным, ни с автомобильным. Позвал ребят из соседних гаражей. На руках выкатили машину. Лето-то было жаркое, но лужа испарялась все-таки медленно. И он решил ускорить процесс испарения, то есть просто размести бензиновую лужу метлой. Вы помните: при заполнении помещения взрывоопасными парами нельзя включать или выключать электроприборы. Поэтому Федоренко не выключал светильники. Просто ручка у метлы оказалась слишком длинная. Иван Степанович зацепил ручкой за низко висящую лампу... Те ребята, что помогли ему выкатить автомобиль, прибежали сразу. Его уложили в его же «тройку». Не прошло и получаса после взрыва, как Ивана Степановича привезли в больницу. Но...
Говорят, его последними словами были: «И на Тихом океане свой закончили поход».
Такая вот давняя история с цыганкой из Коломны вспомнилась мне. Случайное совпадение? Или как? Не знаю.
Валерий Варламов.
