Приморское лето шло к закату. Душные, пропитанные влагой дни менялись на сухие, с высоким теплым солнцем, настроение улучшалось само собой.
Скоро сентябрь, а сентябрь в Приморье - это..., это время, когда можно купаться в теплом море, когда в тайге вызревает виноград, лимонник, появляются кедровые шишки, грибы ... Одно плохо. Именно в это время тянутся на Восток стаи проверяющих. Стандартный порядок их действий, алгоритм, если хотите, таков – начало – Камчатка. Заправившись там рыбой и икрой, они перекочевывают в Приморье. Приморье, конечно, на рыбу тоже не бедное, но не сравнить же с Камчаткою. Потому – сначала за рыбой на Камчатку, потом в Приморье - за недостатками.
Утро было прекрасное. Дежурный офицер вполне благозвучно проревел положенные по уставу слова. Покончив с официальным докладом, он с легким оттенком фамильярности (мы с ним вместе пришли в эту часть молодыми лейтенантами) сказал, что звонил заместитель члена военного совета авиации и что необходимо немедленно с ним связаться.
Начало телефонного разговора мне не понравилось. Заместитель ЧВС был мужик неплохой, и отношения у меня с ним были добрые. Поэтому, выслушав его непривычно сухое сообщение: «К Вам выезжает сотрудник отдела административных органов ЦК КПСС с группой офицеров центральных органов управления ВМФ. Цель проверки изложена во вчерашней телеграмме по флоту...». Я оторопело спросил: «Вы что же, заранее не могли предупредить?» Из дальнейшего разговора я выяснил, что:
1. - они в штабе ВВС флота сами только что узнали;
2. - флот специально спихивает представителя ЦК в авиацию;
3. - мне нужно меньше разговаривать и быстро приготовиться к проверке, которая начнется с минуты на минуту.
Телефонную трубку я положить не успел – телефонистка с узла связи с дивным позывным «Мадера» пропела: «Говорите с командиром дивизии». Моя часть в дивизию не входила, но комдив был в гарнизоне старшим воинским начальником и был обязан гостей высокого ранга встречать и провожать лично. Комдив спросил: «Ну, чем могу помочь?» Ответ: «Ведите их ко мне помедленнее».
Возникший в проеме двери командир взвода охраны старший прапорщик Корякин был немедля отправлен в казарму наводить порядок. Секретчик принес справку-доклад. Остановим миг этого утра, проходившего под взаимоисключающими девизами – «давай быстрее» и «тяни резину» (на русский язык переводится как «тяни время»), для объяснения, что такое справка-доклад. Справка-доклад - это настенный конспект доклада командира вышестоящему начальнику, предположительно полному идиоту, любознательно интересующемуся, что это за часть и зачем она нужна. В этой справке много сведений, которые меняются время от времени. Поэтому в идеале справка должна ежедневно корректироваться. Но обычно… обычно до нее руки не доходят, и тогда заполняется она перед приездом начальника.
Просматривая через окно подходы к штабу, я успел исправить в справке-докладе только дату. По узкому тротуару неспешным прогулочным шагом шел командир дивизии, что-то увлеченно рассказывающий человеку в гражданском костюме. Чуть позади «валила» свита.
Маленький мой кабинетик с трудом вместил всех желающих послушать мой доклад. По полученным сведениям, человек в штатском был кадровым военным и имел звание контр-адмирала. На всякий случай, я спросил его:
-Как к Вам обращаться?
-Виктор Иванович.
Доклад о состоянии дел в части я сделал за несколько минут. Некоторые темы мною намеренно не были раскрыты, и, естественно, именно по ним поступили вопросы. И, конечно же, я знал ответы! Утро вопросов и ответов продолжалось, а опытный человек Владимир Васильевич Корякин вовсю пользовался предоставленной отсрочкой.
-Ну, все. Идемте смотреть, как живет ваш взвод охраны, – заявил Виктор Иванович.
Корякин «врезал» строевым шагом так, что стало несколько не по себе. Второй этаж все-таки, а военные строители, они, знаете ли, не всегда качественно... Гости разбрелись по помещению, отделанному мебельной плитой – плата за труд матросов на местной мебельной фабрике. Постели были выровнены по шнуру, пол вымыт, немного растерянные дежурный и дневальный неловко переминались в новейшей необмятой «робе». Но самое главное, в помещении, кроме дежурной службы, не было никого! Взвод охраны был разделен на три смены – одна смена несет караул, другая отдыхает после караула, третья готовится к заступлению. Так что две трети взвода должны были находиться в казарме. Но их не было!
Инспекторы ходили по казарме, жаждая задать свои вопросы, но задавать их было некому! Монументальный Корякин прирос к Виктору Ивановичу, дежурных захватил начальник отдела устройства службы (ОУС). Именно этот начальник ОУС «накопал» кое-что дискредитирующее нас, но, будучи опытным штабным тружеником, учуял струйку благожелательности, потянувшуюся к нам от Виктора Ивановича, и не спешил «рубить» нас .
Итак, два раунда, проведенные в активной обороне, были выиграны. Осталась проверка состояния «режимной зоны». Спешу разуверить догадливого читателя по поводу возникших у него ассоциаций с ИТК, ЗК – в этой зоне располагались всего лишь технические позиции подготовки авиационных крылатых ракет для полка морской ракетоносной авиации. Виктор Иванович сел в крайкомовскую «Волгу», и я с ним. Группа проверяющих загрузилась в автобус. Последнее обстоятельство меня беспокоило. Проверяющие оказались без «поводыря», роль которого только что блестяще отыграл В.В. Корякин. Мой заместитель – главный инженер - был молод и не ему тягаться с поднаторевшими в искусстве поиска недостатков «московскими Рексами».
Мы шли к зданию цеха подготовки ракет. И надо же было случиться, что молодой главный инженер затеял ремонт этого здания. И что там творилось... ну самый разгар... Навстречу нам двигались две фигуры, одетые в одинаковые темно-синие куртки и брюки. Мельком скользнув взглядом по лицам встречных, человек в штатском заметил:
-Что-то вон тот матрос староват. Сколько ему лет?
-Да это не матрос. Офицер. Старший лейтенант.
-А другой?
-Второй матрос, механик.
Виктор Иванович резко остановился:
-Вы это серьезно? У вас офицер с матросом вместе мусор возят?
Что-то оборвалось в районе моего желудка, и кинулись вскачь мысли:
-дернуло же главного инженера затеять этот ремонт;
-а этот, зам. ЧВС, друг тоже, нашел, куда москвичей отправить;
-а эти выперлись со своей тачкой; ну, увидел начальника, спрячься куда-нибудь.
Человек в штатском пристально смотрел на меня:
-Если у вас матрос с офицером одну тачку везут, то мне здесь проверять нечего. Знаете что – не будем мешать остальным, пусть работают. Поедем. Там секретарь крайкома заскучал, наверное.
Вот так я полностью был отключен от всякого влияния на ход проверки. А Виктор Иванович оказался замечательным собеседником. Он был способен слушать других. Он не изрекал, а высказывал мнение, спрашивал и слушал.
Вскоре инспекторская группа собралась для разбора итогов проверки. И вновь я ощутил противное чувство дрожи где-то внутри. Служишь, служишь, ничего кроме этой службы не видишь, а приедут вот такие, напишут - и все – назначить с понижением. И никому ничего не докажешь. В чем дело? А дело в том, что на моем взрывопожароопасном объекте не было воды в пожарных водоемах. Да не спешите меня осудить. Ее там отродясь не бывало. Нет, конечно, когда мы ждали начальство, то воду завозили автомобилями в водоемы (водовода-то у нас не было). А потом она, вода, уходила в почву через негерметичные стенки. Ну, а эта комиссия налетела на нас внезапно, не дав проделать обычный ритуал заполнения решета водой. Было еще что-то, но не столь существенное.
Виктор Иванович слушал проверяющих внимательно. Часто требовал конкретных уточнений. А в заключение сказал: «Ну что же. Спасибо всем. Нужно назначить, как, кто, на какие средства, и в какие сроки будет устранять недостатки. Особо хочу выразить благодарность командиру части. Оценка состояния части – хорошо».
Вот так вот. Двое с тачкой меня «вывезли». Да, а водоемы никто не отремонтировал. Они так и остались сухими. Как до меня было, так и после меня осталось.
Валерий Варламов.
